Тот, кто ноч..вал у ко­ст­ра в лесу, (н..)когда (н..)за­бу­дет охот­нич..и весе(н,нн)ие ноч­ле­ги. Чудес..но и (не)пред­ска­зу­е­мо на­сту­па..т предут­ре(н,нн)ий час в лесу. Кажет..ся что (не)вид..мый дириж..р под­нял вол­шеб­ную па­лоч­ку. И сразу по его знаку на­чи­на­ет..ся пре­крас..ная сим­фо­ния утра. Под­чи­ня­ясь па­лочк.. (не)вид..мого дириж..ра одна за дру­гой гас­нут над лесом звёзды. Нар..стая и зам..рая в ма­куш­ках де­ре­вьев про­но­сит..ся⁽²⁾ над го­ло­ва­ми охот­ни­ков лё(г/х)кий пред­ра(с,сс)вет­ный ветер. Вклю­ча­ясь в му­зы­ку утра поёт з..рянка. Из мно­гих зву­ков ухо охот­ни­ка ле(г/х)ко ловит (не)обыч­ную песню глу­ха­ря.⁽⁴⁾

В самый тор­же­стве(н,нн)ый час по..вле­ния со..нца звуки лес­ной музык.. осо­бен­но нар..стают. Пр..вет­ствуя⁽³⁾ во(з/с)хо­дя­щее со..нце в се­реб­ря(н,нн)ые трубы тру­бят жу­рав­ли (по)всюду зал..ва­ют­ся (не)уто­ми­мые дроз­ды с голых лес­ных полян под­ни­ма­ют..ся в небо и поют жа­во­рон­ки.

Мно­же­ство тор­же­стве(н,нн)ых зву­ков слыш..т..ся в этот час на земле.

Тот, кто ноч..вал у ко­ст­ра в лесу, (н..)когда (н..)за­бу­дет охот­нич..и весе(н,нн)ие ноч­ле­ги. Чудес..но и (не)пред­ска­зу­е­мо на­сту­па..т предут­ре(н,нн)ий час в лесу. Кажет..ся что (не)вид..мый дириж..р под­нял вол­шеб­ную па­лоч­ку. И сразу по его знаку на­чи­на­ет..ся пре­крас..ная сим­фо­ния утра. Под­чи­ня­ясь па­лочк.. (не)вид..мого дириж..ра одна за дру­гой гас­нут над лесом звёзды. Нар..стая и зам..рая в ма­куш­ках де­ре­вьев про­но­сит..ся⁽²⁾ над го­ло­ва­ми охот­ни­ков лё(г/х)кий пред­ра(с,сс)вет­ный ветер. Вклю­ча­ясь в му­зы­ку утра поёт з..рянка. Из мно­гих зву­ков ухо охот­ни­ка ле(г/х)ко ловит (не)обыч­ную песню глу­ха­ря.⁽⁴⁾

В самый тор­же­стве(н,нн)ый час по..вле­ния со..нца звуки лес­ной музык.. осо­бен­но нар..стают. Пр..вет­ствуя⁽³⁾ во(з/с)хо­дя­щее со..нце в се­реб­ря(н,нн)ые трубы тру­бят жу­рав­ли (по)всюду зал..ва­ют­ся (не)уто­ми­мые дроз­ды с голых лес­ных полян под­ни­ма­ют..ся в небо и поют жа­во­рон­ки.

Мно­же­ство тор­же­стве(н,нн)ых зву­ков слыш..т..ся в этот час на земле.

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)

(1)Когда я вспо­ми­наю то­ва­ри­щей, с ко­то­ры­ми дру­жил все во­семь лет сво­е­го пре­бы­ва­ния в гим­на­зии, а затем в ре­аль­ном учи­ли­ще, то за­ме­чаю, на­сколь­ко все они раз­ные по сво­е­му уму, склон­но­стям, ха­рак­те­ру. (2)Вот уж рас­те­рял­ся бы тот, кто за­хо­тел бы су­дить обо мне по фор­му­ле: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!»

(3)В то время я много читал, и все­гда од­но­вре­мен­но по че­ты­ре-пять книг. (4)Такая у меня была ма­не­ра. (5)Дома счи­та­ли такое чте­ние бес­по­ря­доч­ным, а я счи­тал его очень удоб­ным и це­ле­со­об­раз­ным. (6)Я брал вся­кий раз такую книгу, ко­то­рая со­от­вет­ство­ва­ла моему на­стро­е­нию, к чему в эту ми­ну­ту ле­жа­ла моя душа. (7)К при­ме­ру, я читал хо­ро­ший роман вроде «Анны Ка­ре­ни­ной», изу­чал на­уч­но-по­пу­ляр­ную книгу по ма­те­ма­ти­ке, раз­мыш­лял над диа­ло­га­ми Пла­то­на и от­ды­хал с чем-ни­будь со­всем лёгким вроде Дже­ро­ма Клап­ки Дже­ро­ма. (8)Не могу же я быть все­гда оди­на­ко­во на­стро­ен на что-ни­будь, ска­жем, толь­ко серьёзное? (9)Вот и при­хо­ди­лось дер­жать па­рал­лель­но не­сколь­ко на­ча­тых книг.

(10)То же было и с то­ва­ри­ща­ми. (11)С одним мы вели бе­се­ды на об­ще­ствен­но-фи­ло­соф­ские темы (от­влечённые, но такие зна­чи­мые!). (12)С дру­гим ду­ра­чи­лись на ули­цах, за­де­вая общих зна­ко­мых. (13)С тре­тьим стре­ля­ли по раз­ным за­мыс­ло­ва­тым ми­ше­ням в тире, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в парке. (14)А с четвёртым я любил пла­вать по реке на лодке. (15)По­след­ний был мне наи­бо­лее близ­ким дру­гом. (16)Мы с ним вели «серьёзные» бе­се­ды на «глу­бо­кие» темы, ко­то­рые ста­ви­ла перед нами рас­ту­щая жизнь и ко­то­рые мы ста­ра­лись ещё более углу­бить до пре­дель­ной серьёзно­сти. (17)На реке же вес­ной, в раз­лив, когда лас­ко­вое солн­це свер­ка­ло в струй­ках воды, рас­се­ка­е­мой на­ши­ми вёслами, мы за­бы­ва­ли все ми­ро­вые во­про­сы, нас охва­ты­ва­ло чув­ство пол­но­ты цве­ту­щей жизни. (18)И хо­те­лось рас­ки­нуть руки и ды­шать глу­бо­ко, пить этот вкус­ный воз­дух боль­ши­ми глот­ка­ми, чтобы стало легко-легко и земля не тя­ну­ла к себе боль­ше, по­то­му что везде толь­ко вода, воз­дух и свет!

(По В. Ко­на­ше­ви­чу)