Со..нце д..вно зак..ти­лось. З..ря по­тух­ла. Го­лу­бое сев..рное небо точ..но ушло (в)верх в т..ин­стве(н,нн)о м..рца­ю­щую даль. (В)низу было т..мно. Лес (з/с)де­лал­ся выше и к..зался го­раз­до даль­ше чем днём. Белым мол..ком об­лил­ся весь луг б..лота и Ка­мен­ка с её за­во­дя­ми осо­ка­ми плёсами. Что(то) тор­же­стве(н,нн)ое ст..яло в самом воз­дух.. . Хо­ро­ша м..литве(н,нн)ая тиш..на наших се­вер­ных л..сов эти ночи и тру­до­вой покой после к..пу­че­го лет­не­го дня. Я пол..жал с (пол)часа чуть за­сы­пая⁽³⁾, а потом вышел на воз­дух. Было с..всем т..мно. В лесу л..тает⁽²⁾ тиш..на на­ру­ша..мая (из)редк.. ноч..ными зву­ка­ми.⁽⁴⁾ Может быть всп..рхнёт ноч..ная птица, тресн..т сухой суч..к под ногой осто­рож­но­го зверя. Близ..сть оз..ра чу..ству­ет­ся по тёплому влаж­но­му воз­ду­ху тя­нув­ше­му от воды, да по мер­но­му плес­ку со(н,нн)ой озёрной волны раз­мы­ва..щей или­стый берег и заст..вля..щей ш..ле­стеть бе­ре­го­вую пор..сль.

Со..нце д..вно зак..ти­лось. З..ря по­тух­ла. Го­лу­бое сев..рное небо точ..но ушло (в)верх в т..ин­стве(н,нн)о м..рца­ю­щую даль. (В)низу было т..мно. Лес (з/с)де­лал­ся выше и к..зался го­раз­до даль­ше чем днём. Белым мол..ком об­лил­ся весь луг б..лота и Ка­мен­ка с её за­во­дя­ми осо­ка­ми плёсами. Что(то) тор­же­стве(н,нн)ое ст..яло в самом воз­дух.. . Хо­ро­ша м..литве(н,нн)ая тиш..на наших се­вер­ных л..сов эти ночи и тру­до­вой покой после к..пу­че­го лет­не­го дня. Я пол..жал с (пол)часа чуть за­сы­пая⁽³⁾, а потом вышел на воз­дух. Было с..всем т..мно. В лесу л..тает⁽²⁾ тиш..на на­ру­ша..мая (из)редк.. ноч..ными зву­ка­ми.⁽⁴⁾ Может быть всп..рхнёт ноч..ная птица, тресн..т сухой суч..к под ногой осто­рож­но­го зверя. Близ..сть оз..ра чу..ству­ет­ся по тёплому влаж­но­му воз­ду­ху тя­нув­ше­му от воды, да по мер­но­му плес­ку со(н,нн)ой озёрной волны раз­мы­ва..щей или­стый берег и заст..вля..щей ш..ле­стеть бе­ре­го­вую пор..сль.

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)

(1)Для меня самым глав­ным, самым лю­би­мым, самым важ­ным че­ло­ве­ком в рус­ской куль­ту­ре яв­ля­ет­ся Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пуш­кин. (2)Ко­неч­но, меня все­гда при­вле­ка­ли места, свя­зан­ные с ве­ли­ким по­этом. (3)Это опре­де­ли­ло в боль­шей сте­пе­ни мою че­ло­ве­че­скую и твор­че­скую друж­бу с Семёном Сте­па­но­ви­чем Гей­чен­ко, хра­ни­те­лем уди­ви­тель­ней­ше­го ме­мо­ри­а­ла  — Пуш­кин­ские Горы.

(4)Об этом за­по­вед­ном месте на­пи­са­но мно­гое. (5)В чём за­клю­ча­ет­ся сек­рет не­обы­чай­ной тяги к этому месту? (6)Ведь война, же­сто­ко обой­дясь с ним, не оста­ви­ла ни­че­го, что имело бы пря­мое от­но­ше­ние к ве­ли­ко­му Пуш­ки­ну, не по­ща­ди­ла, за малым ис­клю­че­ни­ем, вещей, ко­то­рых бы ка­са­лись его руки, не со­хра­ни­ла «ве­ще­ствен­ных» сле­дов поэта. (7)Но вот стоит Семён Сте­па­но­вич Гей­чен­ко, по­ка­зы­ва­ет своим пу­стым ру­ка­вом в одну сто­ро­ну, ведёт в дру­гую. (8)А рукав пуст от­то­го, что отдал левую руку ря­до­вой Гей­чен­ко в боях за эти места, когда осво­бож­дал гнез­до Пуш­ки­ных от гит­ле­ров­ских за­хват­чи­ков. (9)Помню его слова: «Ну какой в мире народ, какая стра­на могли дать сво­е­му гению такой па­мят­ник, такой ме­мо­ри­ал? (10)Вон ча­сов­ня его вре­ме­ни, вон Сав­ки­на горка, вон вид­не­ет­ся кур­ган Во­ро­нич, под нами речка Со­роть, озеро Ма­ле­нец. (11)А за тем лесом укры­ва­ет­ся Свя­то­гор­ский мо­на­стырь, даль­ше  — Три­гор­ское, а за Ма­лен­цом  — Пет­ров­ское. (12)И де­рев­ни, и быв­шие по­ме­стья, и луга, и по­ля­ны, и леса  — всё от­да­но Пуш­ки­ну».

(13)Не­дав­но я вёл по те­ле­ви­де­нию вечер из Остан­ки­на о Ми­хай­лов­ском и его «до­мо­вом», как на­зы­ва­ют Семёна Сте­па­но­ви­ча, а он с охо­той при­нял это про­зви­ще.

(14)И чу­ди­лось мне в нём самом что-то пуш­кин­ское  — кра­сит место че­ло­ве­ка. (15)Без­за­вет­ный и ярост­ный в своей любви к Пуш­ки­ну, он умеет на­се­лить пуш­кин­ские места ве­ли­кой тенью. (16)Так и ка­жет­ся, что про­мелькнёт тень кур­ча­во­го поэта. (17)Можно ли на­зы­вать му­зе­ем Пуш­кин­ский за­по­вед­ник? (18)По-моему, это нечто не­из­ме­ри­мо боль­шее. (19)И право, есть ли не­об­хо­ди­мость рыть­ся в каких-то до­ку­мен­тах, изу­чать экс­по­на­ты, чтобы тебя осе­ни­ло пуш­кин­ским духом? (20)Куда вер­нее про­сто по­бы­вать в ме­стах, освящённых Пуш­ки­ным, и хоть разок по­слу­шать Гей­чен­ко.

(По Ю. На­ги­би­ну)